Уверен, что никто не нуждается в длинных предысториях к интервью, но здесь особый случай. Саша работал фотографом в Малайзии, Пакистане, Республике Коми и других уголках планеты. Перед интервью наш герой представился человеком без «позитивчика».
Мы связались с ним по скайпу. В разговоре участвовала его подруга Лена, журналистка и путешественница. Саша взлохмаченный, бородатый. Глаза добрые, улыбка при этом действительно саркастическая. Лена периодически подсказывает и ерошит ему волосы. Исключительно приятная гармоничная картинка.
Арриво: У тебя в блоге есть такой девиз: «Никаких путеводителей – только живые приключения». А чем тебе путеводители не угодили?
С: Девиз, основанный ни на чем (улыбается). Нет, на самом деле – чем мне не угодили путеводители? У нас есть небольшая неприязнь к путешественникам, которые пишут путеводители. Даже не к тем, которые пишут, а к тем, которые занимаются ерундой. Которые пишут «Лонли Пленет».
Есть люди, которые делают отличные вещи. О них, правда, никто не слышал. Вот мой любимый Сельвачев* – потрясающая история. Они основывали свое паломничество на какой-то книге, на фразах типа «Кровь течет между сосками богини». И вот таким образом прокладывали маршрут на карте. Они месяц ехали без еды, у них было множество проблем, они находили каких-то идолов посреди пустоты, просидели три месяца в китайской тюрьме. Вот это действительно крутое путешествие.
Ну, в целом, я разделяю твою точку зрения. Меня заинтересовал такой момент: ты часто, по крайней мере, в ранних записях, говорил, что тебе трудно найти работу…
(громкий смех Саши и Лены)
Это очень странно, потому что у тебя отличные фотографии. И ты отлично пишешь. Это какие-то законы фриланса или, может быть, лень, о которой ты тоже часто пишешь?
C: Да, лень существует и от нее никуда не деться. Это какая-то странная штука, которую я пытаюсь объяснить самому себе. В плане работы сейчас не особо большая проблема, потому что мы делаем проект по мотивам нашей поездки в Пакистан.
Господи, даже не хочу говорить эту фразу, типа: «Не хочу идти на работу и работать на дядю». Звучит ужасно. В смысле, не ужасно, просто все подряд говорят одно и то же, и обычно это заканчивается ничем. Я очень хорошо понимаю: нет единственного правильного способа делать какое-то свое дело. Вообще, это довольно-таки печальная, депрессивная вещь – нужно реально работать. Отбросить «Сто способов стать обеспеченным» – эта штука не катит.
Вот поэтому захотелось чего-то интересного. Я ездил по Азии, работал в Малайзии, фотографировал в зоопарке. На самом деле, я там немаленькие деньги заработал. И не сказал бы, что очень плохо живу. Но с тех пор, как зимой вернулся сюда, жалуюсь, что нет работы. Я действительно не очень занят в течение дня, но я делаю репортажи для «Нэшинал Джеографик», для «Дискавери», мне нужно сейчас доделать материал про оленеводов. Постоянно жалуюсь, что нет работы, и при этом ничего не доделываю.
Да, мы приехали из Пакистана и «Джеографик» опять наметил две статьи. Вот сейчас я вернулся из Ленинской, где мы будем читать лекции при поддержке посольства. Надеюсь, что консул и посол придут. Это самое главное, тогда они это все сделают нам бесплатно. Мы хотим делать офигенные проекты, связанные с баблом. Вообще, бабло – это важная вещь. Я не из тех людей, которые говорят: деньги – это ерунда. Я люблю «В диких условиях*», например. Но не все. В конце концов, когда он умирал…
Мне вообще не нравится этот фильм. Только природа красивая.
С: Ну, его можно посмотреть ради концовки, когда главный герой понимает, что на самом деле весь прикол в другом. Короче, деньги – это важно. И самое главное, как мне кажется (если ты хочешь делать офигенные вещи), быть не путешественником, а скорее искать себе хороший заработок.
И вся эта штука может прекрасно работать, если ты найдешь себе спонсора, найдешь, как его прорекламировать. И при этом можешь делать отличный проект. Пока то, что мы сделали в Пакистане, например – оно не прям что-то офигенное, но это уже начало, которое можно попытаться оформить как-нибудь, придумать какое-нибудь брендирование. Сидишь и думаешь, чувствуешь себя бизнесмейкером. Кстати, не помню, с чего я пришел к этой теме сейчас…
Л: Вопрос был про деньги.
С: И да, почему я не работаю.
Не совсем, почему не работаешь. Был некий диссонанс – между тем, что мелькает и «Нэшинал» и «Дискавери» и тем, что ты пишешь: «Я ищу работу, ищу себя». Может, это хронологически разные записи?
Это во-первых, а во-вторых, я в Москве нахожусь. В Москве ты постоянно недоволен собой.
Ты снимаешь так недолго, но фотографии у тебя, конечно, об этом не говорят. У тебя какой-то свой взгляд. Своеобразный фильтр, и я не говорю о фильтре в фотошопе. Это момент, сквозь который проступает фотография. Я бы назвал его пристальным взглядом на тяжелый труд обычных людей. Мне показалось, это твой главный сюжет.
С: Я объяснял это одному немцу, с которым мы тусили в Пакистане. Это такой полубезработный немец-журналист. Постоянно в небольшой депрессии, очень много лет. И я пытался сказать ему, что у Пакистана есть другие проблемы, кроме Талибана. Реально куча проблем. Талибан – вообще не проблема.
Вот, что я пытаюсь все время рассказать. В мире есть множество всяких жизненных вещей, что-то «записывающее» жизнь. Я имею в виду, какие-то события, праздники. Представьте себе, все они, на самом деле, грубо говоря, одинаковые. И описав жизнь простой семьи, маленькой крупицы Вселенной, ты показываешь жизнь вообще, вообще всю Вселенную.
Жизнь всех людей на самом деле. Большинство людей работают в поле. Это интересно. Это реальность. И я пытаюсь объяснить, что, показывая эту крупицу, я показываю весь мир. Поэтому меня радуют всякие деревушки, города. На самом деле, они все делают почти что тоже самое – они пьют, собираю рис. Интрижки. Типичная тема. Тяжелый труд. Выпивка.
А в плане лени. Есть ли у тебя какой-то рецепт? Потому что я тоже заражен этим вирусом.
С: Отличный рецепт: принять это как есть (смеются).
Л: Наверное, набрать столько работы, чтобы тебе было некогда.
С: Да, набрать столько работы, чтобы все было срочно. Кто-то говорит всерьез, что очень приятно принять лень. Я не знаю, как это сделать. Я пытаюсь. У меня нет рецепта, потому что я сам сегодня этим страдаю с утра. Черт его знает. Возможно, это проблема амбициозного молодого поколения.
Л: Это проблема нормального человека. Но и Москвы.
С: И Москвы, безусловно. Рецепта, похоже, нет. И, похоже, очень много людей сталкиваются с этой проблемой.
Проблема Москвы – что ты имеешь в виду?
С: Все вокруг тебя что-то делают. Все вокруг тебя бегают.
Л: Когда ты ничего не делаешь, ты чувствуешь себя полнейшим неудачником.
Ага, теперь я понимаю, в чем дело.
С: Все постигается в сравнении. На самом деле, «ничего не делать» – прекрасно. Вот у меня есть Пацан*. Пацан – он великолепен. Он может сесть и сказать: «Вот, я ничего не делаю». И у него это выработалось. Такой дзен. Он сидит, ничего не делает, отдыхает. Говорит: «Я посплю. Я посижу в компьютере». Для него это нормально. Он в гармонии с собой. Это прекрасно. Здравомыслящий, адекватный человек. Может медленно, взвешивая «за» и «против», думать.
А я, как мне кажется, очень импульсивен. Непонятные вещи говорю. Быстро. Мне постоянно кажется, что все недоработано. Мне кажется, что все плохо. Вся эта импульсивность не на пользу. Хочется, конечно, быть более рассудительным.
Кстати, вспомнил одну штуку, которую хотел спросить про Север. Я разговаривал с одним журналистом. Он был на Севере и рассказывал какие-то фантастические вещи. В частности, что у коми есть квартиры и при этом они предпочитают жить в чумах. Что деньги для них неважны. Чум и олени – вот самое главное.
С: Это правда. Слушай, Херцог* снял про них хороший фильм «Счастливые люди». Да, у них правда есть квартиры. И в квартирах они жить не любят. На самом деле, этих коми – их не очень много. По пальцам можно пересчитать. И все они работают в одном месте. Если ты знаешь одну семью, значит, ты знаешь почти всех.
У них действительно есть квартиры, они приезжают туда на несколько дней. В квартирах им жарко. Особенно зимой, когда там отопление. Вешаться можно. В чуме просто: не надо никуда ходить. У тебя простые задачи. На самом деле чум – это как самая глубинка России. Только здесь у тебя есть работа. Это своеобразная счастливая жизнь, можно и так сказать. Для меня счастливая жизнь немного другая. Я, как москвич, не могу жить в чуме.
Как только ты выходишь из чума, как только отвыкаешь от этой жизни хотя бы на год, ты уже не возвращаешься обратно. Потому что у тебя открывается столько знаний, столько возможностей. А тут у тебя есть задача. Это как медитация или как у людей, которые любят постоянно бегать, например. Они задают себе темп и им практически ничего не надо. Ты просыпаешь утром, идешь нарубить дров, идешь в стадо, выпиваешь водки, общаешься со своими. И все происходит в общении с семьей. Работа. Выпивка. Вкусная еда. В принципе, что еще надо для жизни? Тебе же не надо ходить в магазин, за что-то платить. После десяти лет такой жизни и такого детства ты сталкиваешь со сложностями, когда тебе надо платить, принимать решения – это все так сложно. Я думаю, ты не захочешь вернуться.
А как только ты привыкнешь к новой жизни, ты не захочешь заниматься старым. Будешь считать себя гораздо умнее того, кем был. Мир-то так интересен и сложен. И все очень-очень относительно. Посидев там месяц, уезжать мне уже не хотелось. Отчасти. У меня происходит такая внутренняя борьба. Мне хочется что-то сделать. Вроде уже и пора свалить, но неохота, потому что уже привык.
Тебе реально по кайфу. Ты просыпаешься с утра. Правда, под: «Рота, подъем!». Слушаешь, господи, дивиди «Бутырки» – это самая неприятная, конечно, часть. Смотришь с ними какое-нибудь кинцо. Общаешься. И, в принципе, это довольно круто. К этому привыкаешь. И работа есть постоянно. Не успеешь там заскучать. И когда ты приезжаешь обратно, ты, скорее всего, думаешь о своих оленях.
То, что они не любят деньги – это очень относительно. Во-первых, они должны покупать свои снегоходы. Потому что ездят они там на снегоходах. И зарплата у них очень маленькая. Когда у тебя зарплата 13 000 рублей, будешь иначе относиться к деньгам. Совхозы их снабжают едой. Иногда путешественники их снабжают. Но, в принципе – всегда есть оленина. И бабушка какая-нибудь, которая печет хлеб. Специально обученная бабушка, единственная на весь поселок.
В любом случае, ты никогда не заработаешь за всю свою жизнь какое-то состояние. Даже минимальное для москвича, например. Они, кстати, ездили в Москву. Говорят: «Ничего не понятно. Как аттракцион – самое то». Как-то так.
Если вернуться к городской жизни: сейчас есть одна модная тенденция – воспевать физический труд в противовес офисной скучной жизни. Я, конечно, предложу им почитать репортаж об угольной фабрике. Но, как ты думаешь, почему это сейчас возникло?
С: Да черт его знает. Может им реально хочется какого-то аттракциона. Я не скажу, что работа в офисе очень такая интересная и познавательная. Люди, наверное, думают, что они никак не реализуют себя. Самореализация – это очень крутая вещь. Намного больше ощущаешь ее, когда делаешь что-то руками.
Но сейчас я говорю о подсознании. В реальности человек вряд ли это подтвердит, если ты его спросишь. Я понял это после общения с Сельвачевым – это человек, с которым я все делаю. У него свой бизнес. Несмотря на то, что у него есть бизнес, который работает и которому уже много лет, он чувствует себя нереализованным человеком. Порой твоя работа не реализует тебя. Заставляет тебя продавать, делать какие-то отчеты. Ты не понимаешь смысла, но зато знаешь, как это делать.
Физический труд лучше. Ты делаешь руками (показывает), вот ты видишь результат. Он перед тобой. Делаешь отчет – и ты не видишь результат. Это подсознательная оценка. В реальности физический труд тоже недолговечен. Долго им заниматься сложно. Мне кажется, ты должен иметь специфический образ мышления, чтобы полюбить физический труд. Чтобы полюбить работу в офисе, наверное, тоже. Для меня это, конечно, большой вопрос.
Можно ко всему привыкнуть, понятное дело. Но тяжелый труд практически не оплачивается. Поэтому если уж выбирать какую-то жесть, то люди выберут тяжелый труд. Но для них это будет как аттракцион. Поэтому у нас развиты всякие волонтерские программы. Очень часто с волонтеров за это даже деньги берут. Это уже не волонтерство, а реальный аттракцион. Ты работаешь на полях, реализуешь себя. Чего-то растишь. А потом уезжаешь домой с чувством небольшой реализации. Ты говоришь, что это прекрасно, что это гораздо лучше, чем работа в офисе. А в реальности ты просто чувствуешь реализацию.
Другая часть людей мечтает путешествовать по всему миру, вести тревел-блог, на этом зарабатывать деньги. Можешь ли ты их «отрезвить», или, наоборот, поддержать?
С: Я их не буду поддерживать (улыбается). Мечтать никому ничего не мешает. У нас есть такая прекрасная вещь, как «Сто способов бросить свою работу и путешествовать». И люди пишут об этом целые книги. И это гораздо правильнее – писать об этом книги. Писать путеводители, конечно, глупое занятие, но когда ты пытаешься обмануть кучу населения – это прекрасно. Я за обманы. Потому что в этом есть кусок жизни. (после задумчивой паузы) В чем-то нет.
Короче, путешествовать и писать свой блог – это звучит прекрасно. Я хочу путешествовать и ничего не делать. Я хочу описывать то, как мне прекрасно и получать за это деньги. Сколько людей пишут свой блог? Много. Как заработать на блоге? Лично я считаю, что никак. Давать рекламу? Если ты не знаменитый блогер, то ничего не получится.
Я бы занялся чем-то другим. По мне, это не приносит ничего – ты видишь прекрасную картинку и хочешь следовать за этой прекрасной картинкой. И думаешь, что на самом деле все настолько же прекрасно, как и на этой картинке.
Например, у нас есть Никита и Ханна*. Не скажу, что они самые позитивные ребята в мире. У них постоянно какие-то проблемы. Они пытаются закончить все это с путешествиями. Наверное, им хочется делать что-то настоящее.
Все эти путешествия не длятся долго. Люди едут путешествовать, они создают свой блог. Я только за. Я реально советую всем это делать. Они взрослеют, они возвращаются обратно и понимают насколько мир разнообразен и однообразен одновременно. Что на самом деле ты можешь сделать в этом мире? Такое, чтобы тебе самому понравилось хотя бы.
По крайней мере, после всего этого, я понял, что можно делать реально что-то прекрасное. В итоге приходит понимание, что тебе нужны деньги, что все не так уж просто. Не так уже все солнечно и сказочно. И ездить всю жизнь по папуасским деревням мне не хочется, потому что папуасы от южноафриканцев, южноамериканцев, каких-нибудь нага в Индии ничем не отличаются. Примерно одно и то же. И долго это не протянуть. Хочется заниматься каким-то делом.
Автор интервью: Тимур Татаринцев
Фото:
Комментарии